Казакова Римма (1932 - 2008)

       Г. Сафиевой

           1

Есть сходного много на свете,
и я домоседу не вру:
те земли – почти что как эти,
похожа гора на гору.

Облазила, может, полмира,
смешавши «туда» и «сюда»...
Но круглые горы Памира
не спутать ни с чем никогда.

Взирала залетная пташка:
их склон, освеженный весной,
как грудь материнская, тяжко
себя возвышал надо мной.

Так страшно и так незнакомо
дорога вилась в никуда...
Но было здесь что-то от дома,
от теплого духа гнезда.

Попутчик, заезжий молодчик,
увидел дома среди гор
и голову долго морочил
подруге моей, Гулрухсор.

Расспрашивал длинно, подробно
к прославленной ГЭС по пути.
«Так жить,– говорил,– неудобно,
по-птичьи, на небе почти...»

Гортанно и высокогорно
слетали слова с языка.
Таджичка смеялась задорно
и высокомерно слегка.

И вдруг – этот взгляд, как кресало.
Привстала, забыла про смех.
И
  – Родина! –
          строго сказала,
ответив на все и за всех.

           2
   По дороге в Нурек

Этот страх перед горами –
как благоговенье в храме.

Он не страшен, страх высокий.
В небесах – его истоки.

Это страх неодолимый
за себя, за дух долинный.

Там, внизу, долина скрылась...
Одолеем ли бескрылость?

Где орлы парят, как Илы,
вдруг прибудет странной силы.

И на мир острей и зорче
поглядишь – созревший зодчий.

Донесешь ли до долины
высоты закон орлиный?

Этот страх перед горами,
перед строгими дарами

высоты, особой меры
откровения и веры,–

этот честный страх не страшен,
небом бережно окрашен,

разгибающим колени,
в лучший цвет – преодоленья.