Гумилев Николай (1886 - 1921)

Зимнее стало, как сон,
Вот, отступает всё дале,
Летний же начат сезон
Олиным salto-mortale.

Время и гроз, и дождей;
Только мы назло погоде
Всё не бросаем вожжей,
Не выпускаем поводий.

Мчится степенный Силач
Рядом с Колиброю рьяной,
Да и Красавчик, хоть вскачь,
Всюду поспеет за Дианой.

Знают они – говорить
Много их всадникам надо,
Надо и молча ловить
Беглые молнии взгляда.

Только... разлилась река,
Брод – словно омут содомский,
Тщетно терзает бока,
Шпорит коня Неведомский.

«Нет!.. Ни за что!.. Не хочу!» –
Думает Диана и бьется,
Значит, идти Силачу,
Он как-нибудь обернется.

Точно! Он вышел и ждет
В невозмутимом покое,
Следом другие, и вот
Реку проехали трое.

Только Красавчик на куст
Прыгнул с трепещущей Олей,
Топот, паденье и хруст
Гулко разносятся в поле.

Дивные очи смежив,
Словно у тети Алины,
Оля летит... а обрыв –
Сажени две с половиной.

Вот уж она и на дне,
Тушей придавлена конской,
Но оказался вполне
На высоте Неведомский.

Прыгнул, коня удержал,
Речка кипела, как Терек,
И – тут и я отбежал –
Олю выводят на берег.

Оля смертельно бледна,
Словно из сказки царевна,
И, улыбаясь, одна
Вера нас ждет Алексеевна.

Так бесконечно мила,
Будто к больному ребенку,
Все предлагала с седла
Переодеть амазонку.

Как нас встречали потом
Дома, какими словами,
Грустно писать – да о том
Все догадаются сами.

Утром же ясен и чист
Был горизонт; все остыли;
Даже потерянный хлыст
В речке мальчишки отрыли.

День был семье посвящен,
Шуткам и чаю с вареньем...
– Так открывался сезон
Первым веселым паденьем.

18 июня 1912