Высоцкий Владимир (1938 - 1980)

Легавым быть – готов был умереть я,
Отгрохать юбилей – и на тот свет!
Но выяснилось: вовсе не рубеж десятилетье,
Не юбилей, а просто – десять лет.

    И все-таки «Боржома» мне налей
    За юбилей. Такие даты редки!
    Ну ладно, хорошо,– не юбилей,
    А, скажем,– две нормальных пятилетки.

Так с чем мы подошли к «неюбилею»?
За что мы выпьем и поговорим?
За то, что все вопросы и в «Конях», и в «Пелагее» –
Ответы на историю с «Живым».

    Не пик, и не зенит, не апогей!
    Но я пою от имени всех зеков –
    Побольше нам «Живых» и «Пелагей»,
    Ну, словом,– больше «Добрых человеков».

Нам почести особые воздали:
Вот деньги раньше срока за квартал,
В газету заглянул, а там полным-полно регалий –
Я это между строчек прочитал.

    Вот только про награды не найду,
    Нет сообщений про гастроль в загранке.
    Сидим в определяющем году,–
    Как, впрочем, и в решающем,– в Таганке.

Тюрьму сломали – мусор на помойку!
Но будет, где головку прислонить.
Затеяли на площади годков на десять стройку,
Чтоб равновесье вновь восстановить.

    Ох, мы поездим! Ох, поколесим! –
    В Париж мечтая, а в Челны намылясь –
    И будет наш театр кочевым,
    И уличным (к чему мы и стремились).

Как хорошо, мы здесь сидим без кляпа,
И есть чем пить, жевать и речь вести.
А эти десять лет – не путь тюремного этапа:
Они – этап нелегкого пути.

    Пьем за того, кто превозмог и смог,
    Нас в юбилей привел, как полководец.
    За пахана! Мы с ним тянули срок –
    Наш первый убедительный «червонец».

Еще мы пьем за спевку, смычку, спайку
С друзьями с давних пор – с Таганских нар –
За то, что на банкетах вы делили с нами пайку,
Не получив за пьесу гонорар.

    Редеют ваши стройные ряды –
    Писателей, которых уважаешь.
    Но, говорят, от этого мужаешь.
    За долги ваши праведны труды –
    Земной поклон, Абрамов и Можаич!

От наших лиц остался профиль детский,
Но первенец не сбит, как птица влет –
Привет тебе, Андрей, Андрей Андреич !
И пусть второго бог тебе пошлет.

    Ах, Зина, жаль не склеилась семья –
    У нас там, в Сезуане, время мало.
    И жаль мне, что  – мать моя,
    И что не мать мне Василиса, Алла.

Ах, Ваня, Ваня Бортник! – тихий сапа.
Как я горжусь, что я с тобой на «ты»!
Как жаль, спектакль не видел Паша, Павел, Римский папа –
Он у тебя б набрался доброты.

    Таганка, славься! Смейся! Плачь! Кричи!
    Живи и в наслажденьи, и в страданьи.
    Пусть лягут рядом наши кирпичи
    Краеугольным камнем в новом зданьи.

1974