...Остаются нам детали и
разговор о пустоте...
Не в Нью-Йорке, не в Италии,
но в Иркутске, Воркуте,
Гданьске, Шманьске, Белореченске
говорят о смерти Бро.
Но едва ли я гусиное
подточу себе перо –
я люблю свое молчание
и ухмылочку свою.
Если плохо мне ночами, я
песен, право, не пою.
...Узнаю про все на улице
и, смахнув с ушанки снег:
«Ах, Иосиф Александрович,
дорогой мой человек...»
1996