Маяковский Владимир (1893 - 1930)

Асфальт – стекло.
                 Иду и звеню.
Леса и травинки –
                 сбриты.
На север
        с юга
              идут авеню,
на запад с востока –
                стриты.
А между –
         (куда их строитель завез!) –
дома
     невозможной длины.

Одни дома
         длиной до звезд,
другие –
        длиной до луны.
Янки
    подошвами шлепать
                 ленив:
простой
       и курьерский лифт.
В 7 часов
         человечий прилив,
В 17 часов
          – отлив.
Скрежещет механика,
               звон и гам,
а люди замелдяют
                жевать чуингам,
чтоб бросить:
             «Мек моней?»
Мамаша
      грудь
           ребенку дала.
Ребенок
       с каплями из носу,
сосет
     как будто
              не грудь, а долла́р –
занят
     серьезным
              бизнесом.
Работа окончена.
                Тело обвей
в сплошной
          электрический ветер.
Хочешь под землю –
              бери собвей,
на небо –
         бери элевейтер.
Вагоны
      едут
          и дымам под рост,
и в пятках
          домовьих
              трутся,
и вынесут
         хвост
              на Бруклинский мост,
и спрячут
         в норы
               под Гудзон.
Тебя ослепило,
              ты осовел.
Но,
   как барабанная дробь,
из тьмы
       по темени:
                 «Кофе Максве́л
гуд
   ту ди ласт дроп».
А лампы
       как станут
                 ночь копать,
ну, я доложу вам –
              пламечко!
Налево посмотришь –
                мамочка мать!
Направо –
          мать моя мамочка!
Есть что поглядеть московской братве.
И за́ день
                в конец не дойдут.
Это Нью-Йорк.
             Это Бродвей.
Гау ду ю ду!
Я в восторге
            от Нью-Йорка города.
Но
  кепчонку
          не сдерну с виска.
У советски
          собственная гордость:
на буржуев
          смотрим свысока.

1925