Исаковский Михаил (1900 - 1973)

   (Хуторская Россия)

В этой сумрачной хате
   для меня ничего не осталось,
Для моей головы
   эта темная хата низка...
Здесь у каждой стены
   приютились нужда и усталость,
В каждой щели шуршит
   тараканья тоска.

Я, наверно, уйду.
   Я сегодня недаром встревожен
И тревоги своей
   не могу превозмочь.
За окном – тишина.
   За окном залегло бездорожье
И сплошная, закрытая наглухо ночь.

Выйдешь в поле,
   а в поле – ни сукина сына,–
Хочешь пой,
   хочешь вой,
   хочешь бей головой ворота́! –
На двенадцать засовов
   заперта хуторская Россия,
И над ней
   умирает луна –
Эта
   круглая сирота.

Вот он, край,
   где просторному слову
   появляться не велено,
Где насквозь теснота –
   от земли и до звезд,
Где и земли, и воды,
   и леса поразделены,
Где для общего блага
   оставлен лишь только погост.

В каждой хате –
   свои сновидения длинные,
И своя тишина,
   и свои над рекой соловьи;
В каждом поле –
   своя «пограничная линия»,
И дороги,
   и тропы свои.

Это здесь
   человека заедает глухая тревога
За погоду,
   за хлеб,
   за судьбу посевных площадей.
Летом ставится ставка
   на всевышнего господа бога,
А зимою –
   надежда на «добрых людей».

И когда, в недород,
   все амбары подметены начисто,
К «добрым людям»
   идешь ты за хлебом, скорбя.
И цепные собаки
   довоенного качества
У дубовой калитки
   встречают тебя.

Поклонись до земли
   и проси, бесталанный,– прощения
За голодное время,
   за свою незадачную рожь...

И проходят года
   за мое вам почтение,
И теряется молодость
   за здорово живешь...

Долго был я привязан
   к этому гиблому месту,
Но сегодня
   моя наступила пора:
Я уйду.
   Заберу я и мать и невесту,
И коня своего
   уведу со двора.

Я поводья возьму
   в эту правую руку,–
Так водил я когда-то
   в ночное коней.
Свежий ветер по дружбе
   мне на листьях сыграет разлуку,
Провожая меня
   до больших росстаней.

Я возьму напоследок
   краюху соленого хлеба
И уйду на село,
   где живет незабвенный товарищ Петров,
Где зеленые звезды
   покорно спускаются с неба,
Чтоб указывать путь
   для ночных тракторов.

Я к нему подойду –
   к человеку хорошей науки –
И скажу, что пришел
   под его под колхозную власть.
Я вручу ему молодость,
   силу и руки,
И крестьянскую участь,
   и крестьянскую часть.

Он ответит мне – голосом
   теплым и чистым,
Он покажет,
   где силы мои приложить.
Я, наверное, стану
   неплохим трактористом
И сумею
   доверие заслужить.

Решено окончательно.
   Мой возврат навсегда невозможен.
Я – созревшее яблоко,
   отлетевшее с яблони прочь...
Затихающий месяц
   на дальний пригорок положен,
И на музыку ветра
   положена ночь.

1929